Далай-лама. Диалог с учеными о сострадании. Часть 2

Часть 1



Видео: Офис ЕСДЛ
Перевод: Ольга Селезнева
Редактор: Наталья Иноземцева
Озвучивание: Игорь Янчеглов
Техническая поддержка: Максим Брежестовский
dalailama.ru

8 октября 2010 г. в университете Эмори (штат Джорджия) Его Святейшество Далай-лама принял участие в конференции, на которой ведущие ученые и преподаватели обсуждали текущие исследования сопереживания и сострадания, медитативных практик, посвященных развитию сострадания, а также, возможности применения подобных практик в медицине и образовании. В последнее время все больше ученых, работающих в области психологии, медицины, нейробиологии, признают важность сопереживания и сострадания для благополучия человека. В обсуждении принимали участие ученые из университетов Эмори, Висконсинского университета в Мэдисоне и Стэнфордского университета.

В ходе этой сессии заслушаны доклады о природе сострадания и его взращивании (досточтимый Матье Рикар), о светских формах практики сострадания (геше Лобсанг Тензин), о содержании такой практики и проблемах, связанных с ее внедрением (профессор Чак Резон), о применении этой практики в работе с детьми (Брендан Озава-де-Сильва).

Расшифровка видео:

Ведущий: Всем добрый день! Меня зовут Джон Данн, я профессор кафедры религии университета Эмори.

Я вновь приветствую вас всех.

Надеюсь вы хорошо пообедали, мы – прекрасно! За обедом мы беседовали о научной инициативе «Эмори-Тибет».

Его Святейшество был очень воодушевлен, и я надеюсь, дневная сессия тоже покажется ему увлекательной.

Ваше Святейшество, на дневной сессии мы перейдем от обсуждения сострадания с чисто научной точки зрения, к чему-то, что охватывает несколько более широкую область: к обсуждению практики.

Мы начнем с выступления досточтимого Матье Рикара, который поделится размышлениями о природе сострадания и о том, как его взращивать.

Затем выступит геше Лобсанг Тензин, пожалуйста, обратите внимание на ваши программки, порядок выступлений изменился. Геше Лобсанг Тензин расскажет о светских формах практики сострадания, которые он разработал со своими коллегами здесь, в университете Эмори.

Мы поговорим о природе этой практики и о сложностях, с которыми он, возможно, столкнулся. Затем выступит профессор Чак Резон, который работает вместе с геше Лобсангом Тензином над созданием этой практики.

Он расскажет нам о некоторых результатах, о том, каковы плоды применения этой практики в различных контекстах.

И, наконец, Брендан Озава-де-Сильва расскажет о применении этой практики у детей, в том числе приемных детей.

Мы обсудим проблемы, которые возникают в этой связи, и как нам сделать эту практику более светской.

Итак, Ваше Святейшество, позвольте представить вам нашего первого участника. Думаю, он не нуждается в особом представлении, по крайней мере, для вас. Но возможно для нашей аудитории, позвольте представить досточтимого Матье Рикара. Матье Рикар на самом деле получил степень кандидата наук в молекулярной генетике, как вы уже слышали утром, а вскоре после того решил стать буддийским монахом. Он буддийский монах уже довольно долго, но, в то же время, остается и ученым. Он оказывает неоценимую помощь в области, которую можно назвать нейрология созерцания, где он сотрудничает, в частности, с Ричардом Дэвидсоном, а ранее работал с Франциско Варелой. Они вместе разрабатывали эксперименты для исследования различных созерцательных практик, а затем анализировали полученные результаты. Матье Рикар также замечательный фотограф и писатель. Он написал в соавторстве со своим отцом Жаном-Франсуа Ревелем (Jean-Francois Revel) популярную книгу «Монах и философ». Недавно вышла еще одна замечательная книга «Счастье». И совсем недавно он опубликовал книгу «Зачем нам медитировать?», которая довольно долго занимала первые строчки во французском отделении интернет-магазина «Амазон». Сегодня Матье будет говорить о том, возможно ли взращивать альтруизм и сострадание? Матье, прошу.

Матье Рикар: Вообще-то я сейчас нахожусь в довольно непростой ситуации, когда мне придется говорить о сострадании в присутствии Его Святейшества (смех).

Это все равно, что зажигать спичку при ярком солнечном свете. Но иногда такое тоже случается, я должен это сделать. Прошу прощения.
Мы решили провести небольшое исследование и немного прояснить значение альтруистической любви, сострадания и, возможно, сопереживания, в буддийском контексте, а также рассмотреть их различные эмоциональные и когнитивные аспекты; постараться ответить на вопрос, можно ли их взращивать? И конечно, для нас было важным сотрудничество с наукой. Чему мы научились друг у друга? Что нового открыли для себя?
Я помню, как я беседовал с нашим дорогим другом Стивеном Гослином. Он был очень расстроен, когда на его вопрос: «И что же вы вынесли для себя [из этих исследований]?», я подумал: «Действительно, изменилась ли моя практика в затворничестве?» и ответил ему: «Ничего особенного». Он был очень этим огорчен.

Но на самом деле, так получилось, что за годы сотрудничества, все более погружаясь в детали, мы получили чрезвычайно глубокие знания, особенно о нюансах сострадания. Я бы хотел сказать несколько слов об одном или двух исследованиях.

Для начала: в буддийских учениях дается простое объяснение тому, что такое альтруистическая любовь – это желание, чтобы все живущие обрели счастье и причины счастья, в этом есть глубокий смысл, как мы увидим дальше. Сострадание – это то, что происходит с безусловным стремлением творить добро, когда оно сталкивается со страданиями. Оно естественным образом становится желанием, чтобы все живые существа освободились от страданий и причин страданий. Понимание причин страданий самым серьезным образом дополняет желание освободить других от страданий. Как упомянул Его Святейшество сегодня утром, страдания – это не только обычные страдания, как головная боль, например, или ментальные страдания, или даже трагичные, душераздирающие события, которые порождают в нас стремление остановить страдание. Но нам нужно пойти глубже и понять, какие причины предшествовали этим событиям? Ведь если подумать, то для того, чтобы началась война, нужно, чтобы в чьем-то уме зародилась ненависть, которая затем передается умам других людей. Или жестокость, безразличие, алчность. Таким образом, есть состояния ума, которые и становятся первопричиной страданий.

Можно пойти еще глубже. В буддийском учении говорится о том, что страдания – это результат действия ядов ума. Но откуда они появляются?

Они возникают из-за искажения реальности. Глядя на человека, группу людей или государство, я проецирую на них свое представление о них как о чем-то, что на 100% является злом, враждебной силой. Я чувствую, что это качество неотделимо от них, присуще им от природы. Алчность делает для меня некий объект на 100% желанным, я не могу без него жить и хочу заполучить его во что бы то ни стало. Очевидно, что это искажения реальности.

Затем в буддизме говорится о неведении. С точки зрения буддизма, неведение – это не просто недостаток информации, когда вы, например, не помните телефонный справочник наизусть. Неведение – это неверное понимание реальности. Мы ошибочно воспринимаем реальность, как нечто постоянное. Мы воспринимаем взаимозависимые явления как независимые. Мы считаем, что существует незыблемое, независимое «я», что в итоге отделяет нас от других. А это не так.

Поэтому, как вы можете видеть, желание устранить причины страданий должно опираться на аспект мудрости, без которого не обойтись. Потому что невозможно искоренить глубокие причины страданий без должного понимания природы ума, понимания природы реальности. В этом смысле сопереживание, которое мы испытываем в ответ на страдания других, должно соотноситься с пониманием глубоких причин этих страданий. И как сказал сегодня утром Его Святейшество, это также то, что придает состраданию размах и объем.

Однажды в Париже Его Святейшество привел чудесный пример: если вы летите в самолете и видите, что в Тихом океане тонет человек, то вы ничего не можете поделать. Вы будете испытывать сожаление, но безо всякой надежды спасти его. Но если неподалеку вы видите остров, скрытый в тумане, и у утопающего в принципе есть возможность добраться до этого острова, тогда сострадание ‒ желание, чтобы человек как-то добрался до этого острова, потому что такая возможность у него есть ‒ многократно усиливается.

Одна из Четырех основополагающих благородных истин, а именно утверждение о том, что вся жизнь в сансаре насквозь пронизана страданием, может показаться очень пессимистичной. Но нужно понимать, что страдания не возникают стихийно, они ‒ не результат какой-то одной постоянной причины. К ним приводит бесчисленное множество причин и условий, переплетенных вместе. И они непостоянны по своей природе. Вы всегда можете добавить к общей картине новые причины и условия. Возможность прекратить страдания есть, а значит, есть и способы достичь этого. Это придает состраданию совершенно новое измерение. В этом смысле, с этой точки зрения, мы можем увидеть, как нам расширить наше сострадание к другим: ко всем, не только к тем, кто нам нравится, но также и к тем, кого мы на дух не переносим (смех).

Один известный французский философ сказал, что требовать от человека полюбить врага – это слишком. Но что под этим имеется в виду? Неужели мы должны полюбить кровавых диктаторов? Нет, речь совсем не об этом. Мы не должны подарить диктатору билет на Багамы и сказать: «Поезжай, отдохни хорошенько от тяжелой работы» (смех).

Мы не должны даже в минимальной степени одобрять его действия. Речь идет о том, что сострадание, любовь и доброта – не награда за хорошее поведение, а отказ в сострадании или доброте – не наказание за дурное поведение. Мы должны испытывать сострадание ко всем формам и проявлениям страдания.

Даже на самого плохого человека нужно смотреть, как врач смотрит на больного. Возьмите сумасшедшего, если сумасшедший приходит к врачу и начинает вести себя агрессивно, врач может принять какие-то меры, чтобы ограничить его. Но ведь он не возьмет палку и не начнет избивать пациента. Врач постарается понять, можно ли хоть как-то излечить этого тяжело больного человека?

Сострадание к жестоким диктаторам, кровавым диктаторам заключается не в том, чтобы желать им успехов. Мы должны желать, чтобы рассеялись ненависть и жестокость, наполняющие их ум. Конечно, чем более опасен этот диктатор, тем должно быть сильнее это желание. Это не имеет отношения к одобрению их поведения. Нравственное осуждение – это нечто другое. Сострадание же обращается к страданиям во всех его проявлениях.
Его Святейшество часто упоминает, что есть биологический аспект сострадания. Мы инстинктивно желаем добра тем, кто нам дорог. Нам не нужно делать над собой усилие, чтобы желать им добра, безопасности, освобождения от страданий. Матери невыносимо видеть страдания ребенка. Но чтобы расширить это инстинктивное сострадание, нужно размышлять, а затем развивать сострадание, потому что сострадание к врагу уже не так естественно для нас, его надо взращивать.

Как же взращивать сострадание? Во-первых, нужно распознать то состояние ума, в котором мы безусловно желаем блага другим. Для этого мы начинаем с чего-то простого и естественного. Близкие люди, невинный малыш с сияющими глазами, и спонтанно, безо всяких усилий, мы испытываем это безусловное желание, чтобы малыш был в безопасности, чтобы у него была прекрасная жизнь и он был свободен от страданий, если он страдает. Это совсем не сложно. Обычно все мы и так испытываем подобные чувства, но они приходят и уходят, мы не взращиваем их. Очень быстро их сменяют другие состояния ума. У нас есть фитнес-клубы, где можно бегать, или домашние велотренажеры, на которых никуда не доедешь, даже до собственной кухни. Но у нас нет спортзала, где мы могли бы тренировать сострадание! Медитация – вот подобие тренажера для сострадания. Пол Экман всегда говорил, что хотел бы везде устроить спортзалы для тренировки сострадания. Нам нужно взращивать сострадание, переживать это чувство, поддерживать в течение 10, 20, 50 минут, часа, чтобы прочувствовать это состояние ума, направленное на определенный объект. И в какой-то момент, когда переживание будет достаточно живым, попробовать расширить его, обратить к незнакомым людям, к кому угодно.

Иногда люди видят в этом размывание любви. У меня есть обязанности перед близкими, как я могу любить всех в мире? У меня есть собственный ребенок, у меня перед ним определенные обязательства. Я приведу очень красивый пример – сияющее солнце.

Солнце сияет одинаково для всех. Из-за различных жизненных обстоятельств некоторые живые существа оказываются рядом с вами, рядом с солнцем, поэтому они естественным образом получают больше тепла. Но это не потому, что вы исключаете кого-то, а просто потому, что они оказались в жизни ближе к вам.

Дело не в том, что солнце направляет свои лучи только на одного ребенка… На самом деле, если вы так поступаете, эта частичная, сфокусированная любовь, которая сияет только для кого-то одного, исключая других, ухудшает качество любви для этого одного человека, потому что такая любовь перемешана с привязанностью, она избирательна, и в итоге теряют все. Здесь смысл не в том, чтобы размыть безусловную любовь, а в том, чтобы объять ею всех живущих. Вот это и есть идея расширения сострадания; и такое сострадание нужно взращивать. Это вполне возможно. Но нужна тренировка. Это не приходит просто потому что мы этого хотим, это было бы слишком просто.

Однажды Его Святейшество сказал, что в некотором смысле, мы – западные люди – слишком нетерпеливы. Если мы хотим просветления, то легкого, быстрого и, по возможности, дешевого. Так не бывает. Дешевого не в смысле потраченных денег, а в смысле приложенных усилий. Никто еще не научился играть на пианино, стуча по клавишам двумя пальцами по пятнадцать секунд раз в два месяца. Могут ли такие основополагающие человеческие качества, как осознанность, внимание, любовь, доброта, сострадание стать нашим обычным состоянием просто потому, что мы так хотим? Если так, то это было бы единственным, что мы обретали бы без тренировки. Вот почему созерцатели охотно сотрудничают с нейрофизиологами, психологами и биологами, чтобы показать кратковременный и долговременный эффект от тренировки.

Сегодня утром Ричард привел множество примеров. Осталось только пятьдесят девять секунд? Хорошо (смех).

Я хочу рассказать об одном исследовании. Таня Зингер должна была сегодня приехать, но не смогла. Она проводила очень интересное исследование о различиях любви, доброты, сострадания и эмпатии.

Для начала я хочу показать… Вот это места, из которых пришли медитирующие. Фотографы вообще любят показывать фотографии… Но я хочу вкратце показать обстановку, в которой опытные практикующие занимаются медитацией. Вы видите, легко медитировать там, а не в метро или пробках (смех), очень тихие места.

Там очень красиво. И эти медитирующие – вот это я видел по утрам, когда был в затворничестве – эти великие учителя – вот Дилго Кхьенце Ринпоче – многие из практикующих, которые пришли в лабораторию, учились у этих великих наставников. Вот медитирующий кот... Мой первый учитель Кангьюр Ринпоче. В общем, я не буду вдаваться в детали. Я хотел сказать, что мы часто слышим об исследованиях, в которых участвуют тибетские монахи. Но в них также участвуют и миряне – мужчины и женщины. Это британский врач, он провел в затворничествах 9 лет. Мингьюр Ринпоче, мы на самом деле не медитировали вот так в томографе, это было бы слишком легко (смех).

Вот это данные очень интересного исследования, которые мы проводили с Таней. Они еще не опубликованы.

Таня спросила нас: «Может ли медитирующий менять интенсивность сострадания? Испытывать сострадание на 30, 60 или 90 процентов?» Что это значит: мне этот человек не нравится, я ему сострадаю только на 30 процентов? (смех) Нет, это больше похоже на то, что вы стараетесь сделать переживание более сильным или наоборот, менее сильным. Если вы медитируете часами, а мы сделали 22 часа магнитно-резонансной томографии за три дня, то вы видите, что показания примерно соответствуют 30, 60 или 90 процентам. То есть существует гибкость. Можем ли мы применить это к тому, чему мы не обучались, например, к переживанию боли? Следующий слайд показывает, что если вы просите медитирующего воскресить переживание острой боли, как боль от ожога, электрошока, все эти «приятные» вещи, и если вы пытаетесь оживить это переживание, подобным образом вы можете переживать интенсивность на 30, 60 или 90 процентов. Это демонстрирует гибкость. Теперь я скажу очень быстро о разнице с эмпатией. Есть нечто, что резонирует со страданиями других, это одна из сторон эмпатии, вы можете также откликаться на их радость. Представьте, что вы медсестра или сиделка и сутки напролет, день за днем, вы должны сопереживать страданиям других. Это может стать невыносимым, потому что в мозге активируются те же самые области, вы на самом деле испытываете страдания, те же, что у других. Не слишком ли это? Так происходит «перегорание». Обычно, человек или перегорает, или говорит, что ему приходится держать эмоциональную дистанцию. Но бывают также очень отзывчивые, любящие медсестры, которые не «перегорают». Мы попытались это понять. Я уложусь в 15 секунд! (смех)

Мы попросили медитирующего в течение двух часов резонировать с болью другого, представить чудовищные страдания кого-то очень дорогого, и не привносить сострадание. Очень сложно искусственно блокировать сострадание, любовь и доброту. После двух часов наступало полное «перегорание». Это невыносимо. Вы испытываете истощение, беспомощность, и, наконец, вам разрешают привнести безусловную любовь. Это как если бы разрушили плотину, как будто каждый атом страдания человека вы заполняете атомом любви. И это гораздо быстрее, чем просто резонанс. И внезапно все эти проявления боли и беспомощности заменяются всеохватывающим, не знающим страха состраданием, разница огромная.

Наша идея заключается в том, что в программу обучения медсестер и сиделок необходимо включать медитацию любви и сострадания. Это поможет им сопереживать больным, не устанавливая эмоциональную дистанцию, и в то же время не «перегорать» на работе. Простое обучение практическим навыкам может привести к замечательным результатам. И это плод сотрудничества с наукой, потому что даже медитирующие учатся различать нюансы, которым обычно они не уделяют внимания, такие как различия между эмпатией, любовью и добротой и так далее, шаг за шагом. Я закончил (аплодисменты).

Ведущий: Большое спасибо, Матье. Вы всегда так прекрасно выступаете, что мне жаль, что наше время ограничено. Фотографии тоже чудесные, они напомнили мне те, что вы показывали мне, сделанные, кажется, в лаборатории. Таня Зингер не смогла приехать, потому что она сломала руку, Ваше Святейшество.

Надеюсь, у нас и для нее найдутся сопереживание и сострадание. В этом контексте я подумал, что перегорание вследствие сопереживания – это очень интересная тема. Есть ли у Вас, Ваше Святейшество, какие-то мысли об этом, о переходе от сопереживания к состраданию, как почувствовать боль другого и выйти за ее пределы?

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Это довольно сложный процесс. Возможно, частично это зависит от того, занимается ли человек взращиванием этих качеств, приучает ли себя к ним. А частично от того, насколько человек способен задействовать аспект своего ума, связанный с интеллектуальной деятельностью. Также мы увидим разницу между людьми, которые воспринимают страдания других с довольно узкой точки зрения, и теми, кто рассматривает страдания в более широком контексте.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Например, что касается буддийской медитации, то она подразумевает глубокие размышления о страданиях своего собственного существования. И в некоторых случаях подобные углубленные размышления о собственных страданиях могут привести к своего рода стрессу, чувству беспокойства и другим подобным последствиям. Но с другой стороны, если подобная медитация о страданиях собственного существования опирается на более широкое понимание того, что страданиям можно положить конец, тогда, чем более вы углубляете свою практику медитации о страдании, тем ярче будет вырисовывается картина свободы, а это, в свою очередь, приведет к еще большему воодушевлению в стремлении обрести такую свободу.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Больше мне особенно нечего добавить.

Ведущий: Большое спасибо, Матье, за ваше прекрасное выступление. Время идет, поэтому двигаемся дальше. Опять поиграем в музыкальные стулья, и еще раз спасибо, Матье (аплодисменты).

Надеюсь, у нас будет возможность попозже провести небольшое общее обсуждение. Участники, прошу, не стесняйтесь при случае вступать в разговор.
Ваше Святейшество, мне очень приятно представить Вам и нашим слушателям человека, которого Вы опять же знаете очень хорошо, это геше Лобсанг Тензин Неги.

Он один из немногих людей в мире, который получил высшую ученую степень в буддийском монастыре-университете, а также светское высшее образование на Западе. У него ученая степень геше, а также степень доктора наук, которую он получил здесь, в Эмори в институте гуманитарных наук. Его диссертация была посвящена анализу эмоций с точек зрения буддизма и современной психологии. Он замечательный преподаватель, директор монастыря Дрепунг Лоселинг здесь, в Атланте. И еще одна вещь, которую я заметил в геше за последние дни: несмотря на то, что он находится в самой гуще разнообразных событий, он умудряется сохранять невозмутимое спокойствие. И это, я думаю, вполне объяснимо, ведь он расскажет нам о своем исследовании, из названия которого – сострадание и медитация – складывается акроним «спокойствие». В этом исследовании используется метод когнитивной тренировки сострадания. В нем для того, чтобы пробудить сострадание применяются познание и логические обоснования. Сегодня, Ваше Святейшество, геше расскажет нам об основных элементах когнитивной тренировки сострадания. Прошу, геше-ла.

Геше Лобсанг: Ваше Святейшество, я начну с того же, с чего и Матье: пристало ли мне говорить о сострадании в вашем присутствии? В присутствии воплощенного сострадания? Говоря о сострадании рядом с Вашим Святейшеством, я чувствую себя еще менее значительным, чем крошечная искра в лучах сияющего солнца. И все же я хотел бы представить вашему вниманию программу обучения студентов медитации о сострадании, которую мы с моими коллегами разработали здесь, в университете Эмори. О наших результатах расскажут доктор Чак Резон и, конечно, Брендан Озава-де-Сильва. В исследованиях также принимала участие наша аспирантка Брук Додсон-Лавелл, а центральной фигурой в проекте, конечно, является Тери Сивилли, главный координатор этого проекта в течение многих лет.

Мне бы хотелось выделить основные пункты нашего проекта: что такое когнитивная тренировка сострадания? Почему она называется когнитивной? Собственно программа тренировки. Существенные элементы, основные шаги, которые нужно предпринять, чтобы зародить сострадание. Некоторые текущие исследования.

Итак, что такое когнитивная тренировка сострадания? Она, по сути, опирается на практику лоджонг, заимствованную из традиции тибетского буддизма. Но эта практика абсолютно светская, мы постарались убрать из нее любые специфические буддийские представления. Такие как размышление обо всех существах как своих матерях, основанное на теории реинкарнации, например.

Из двух видов медитации, которые существуют в традиции ламрим – аналитической, основанной на познавании, и однонаправленной – ученые в своих исследованиях, следуя рекомендациям Его Святейшества, стараются изучить когнитивные аспекты именно аналитической медитации. Мы постарались создать программу, в которой используется когнитивная медитация.

Почему она называется когнитивной? Его Святейшество часто говорит, что некоторое сострадание заложено в нас биологически, сострадание матери к детям, например. Франс Дюваль сегодня утром красноречиво говорил о том, что у сострадания есть и эволюционная основа. Однако аналитическая медитация с опорой на познание помогает нам намеренно развивать в себе такое сострадание, которое распространялось бы не только на наших детей или родителей, тех, кто нам очень близок, но также и на незнакомых людей и, возможно, даже на наших врагов.

Самое важное в этом подходе к тренировке ума в сострадании – это то, что можно назвать изменением точки зрения. Мы стараемся изменить свое восприятие других и окружающей нас реальности и используем этот когнитивный, аналитический процесс, чтобы наблюдать и изучать собственную предвзятость в отношении самого себя, других людей и явлений, с которыми мы взаимодействуем. Получается, что, изменяя свое представление, мы способствуем и внутреннему изменению ‒ изменению собственного отношения к другим. Это согласуется с моделью, известной в Тибете под названием «такчо гомсум», что означает, что наше поведение, эмоциональный настрой находятся под влиянием нашего восприятия окружающей действительности. И если мы хотим сделать положительное восприятие действительности неотъемлемой частью своей жизни, дабы укрепить в себе спонтанное сострадание и стремление к ненасилию – я знаю, что Его Святейшество часто называет ненасилие внешним проявлением сострадания – так вот, если мы хотим, чтобы все это стало частью нашей повседневной жизни, живым опытом, то нам необходимо заниматься медитацией и тренировкой собственного ума, поскольку это поможет нам укрепиться в таком восприятии, сделать его естественным. А результатом станет немедленное, спонтанное переживание сострадания.
Сначала мы разработали программу, рассчитанную на шесть недель тренировки и предназначенную для студентов первых курсов университета Эмори. В исследовании, проведенном доктором Резоном, которое называлось «Медитация о сострадании как стратегия», мы стремились понизить уровень стресса у студентов-первокурсников. Исследование проводилось в университете Эмори два с половиной года на протяжении пяти семестров, и его результаты опубликованы. В 2010 году мы начали новое исследование, рассчитанное на пять лет, в нем участвуют уже люди более старшего возраста.

Сама по себе программа была рассчитана на пять-шесть недель, но потом мы увеличили этот срок до восьми недель. Шестинедельная программа включает развитие внимания, я немного расскажу об этом позже, развитие способности проникать в природу нашего ума, развитие сострадания к себе. (О сострадании к себе я хотел бы поговорить немного позже и задать вопрос Его Святейшеству.) Развитие непредвзятости по отношению к друзьям, незнакомым людям и врагам. Развитие признательности и благодарности к другим, развитие любви и сопереживания, что ведет к появлению сострадания как на уровне устремления, так и на уровне действия.

Каковы же основные элементы, главные шаги, которые необходимо осуществить для того, чтобы научить кого-то состраданию?

Конечно, в культурах, таких как тибетская и ей подобные, где состраданию учатся дома, от окружающих людей, все может быть по-другому. Но чтобы научить состраданию в странах с другой культурой, где такой практический подход к состраданию представляется чем-то новым, оказалось, что прежде всего человека надо научить базовым вещам, таким как стабильность сосредоточения внимания, возможно, при помощи наблюдения за дыханием; взращивать такую стабильность, применяя памятование и самоанализ, чтобы усилить концентрацию внимания.

Второй существенный элемент – это то, что я бы назвал состраданием к себе. Нам нужно прийти к пониманию отношений между нашими собственными эмоциями и действиями и нашим переживанием страдания и счастья. И на основе этого развить более глубокое стремление к освобождению. Для этого потребуется наблюдение за собственными мыслями и эмоциями, чувствами, страхом, беспокойством и так далее в процессе аналитической медитации. От одного врача-ученого я узнал, что в Америке самое большое количество самоубийств среди людей разных профессий, совершают именно врачи. Многие самоубийства связаны с поведенческими расстройствами. Он считает, что это связано с тем, как обучают врачей. Когда студенты имеют дело с мертвыми телами, страданиями и тому подобным, вместо того, чтобы обучать их как с этим справляться, их приучают попросту подавлять свои эмоции и избегать нежелательных мыслей. Это неумение работать с собственными чувствами и эмоциями позже приводит к тому, что они не могут с ними справиться. Обретение здорового взгляда на собственные страхи, беспокойства, недостатки и эмоции – это очень важный шаг. Но еще важнее осознать, что большинство наших страданий могут не иметь ничего общего с внешними обстоятельствами. Как сказал Матье, они могут быть следствием нашего собственного искаженного восприятия, неведения, того, что мы не видим вещи такими, какие они есть на самом деле. В конечном итоге сострадание к себе – это более пристальный взгляд на собственные эмоции, позволяющий увидеть, как определенные разрушительные эмоции – гнев, зависть или страх – еще больше усиливают стресс и страдания. И одновременно, наблюдая за тем, как через памятование, просто позволив уму пребывать в состоянии без суждений, некоторые из этих эмоций уходят, можно достичь определенной степени покоя и умиротворения. Это очень действенный способ.

В сострадании к себе есть три важных момента. Первый: страдания и причины страданий, такие как привязанность, гнев, ревность и так далее могут быть преобразованы, и каждый человек обладает способностью этого достичь. Опираясь на это, человек должен преодолеть внутренние условия, которые ведут к страданиям. И в результате, если мы поможем студентам осознать связь между нежелательными страданиями и их причинами, которые находятся, в основном, внутри нас самих, а также поможем им увидеть, что эти внутренние условия можно преобразовать и это в их силах, то это будет очень важный шаг.

Что касается сострадания к другим живым существам, то в «Ламрим ченмо» о взращивании альтруизма говорится, что есть два основных компонента, на которые я хочу обратить внимание: это, во-первых, развитие непредвзятости, которая является своего рода основой. В «Ламрим ченмо» Чже Ринпоче приводит очень красивую метафору. Для того, чтобы взрастить в себе сострадание, чтобы пожать плоды сострадания, нам нужно сперва разровнять поле, бросить в землю семена сострадания и о семенах нужно заботиться, поливать их водой любви и заботы. Развитие непредвзятости помогает от сострадания к самому себе – от понимания того, что причины и условия страдания можно устранить и я могу это сделать – перейти к состраданию к другим. Когда мы намеренно взращиваем сострадание, то это позволяет нам распространить его с немногих на более широкий круг существ. Методы, которыми мы можем этого достичь, изложены в традиционных тибетских текстах – это признание нашей общности, того, что все мы стремимся к счастью и освобождению от страданий. Мне это кажется очень важным.

Можно задать вопрос: а почему мы должные желать счастья кому-то еще, особенно, если этот человек причиняет нам вред? Здесь тибетская традиция предлагает нам другой метод: постараться понять недальновидность подхода, основанного лишь на зыбком разделении людей на друзей, чужих и врагов. Мы можем увидеть на собственном опыте, что эти категории непостоянны, они все время меняются. Нам надо перестать видеть мир состоящим из незыблемых категорий и вместо того, чтобы делить всех на друзей, посторонних и врагов, развивать непредвзятость.

Вода, которая питает семена сострадания, ‒ это чувство любви и заботы о других. Чтобы взращивать такую любовь буддийские тексты предлагают думать обо всех существах как о своих матерях. Но в светском контексте это вряд ли применимо. Поэтому мы обращаемся к следующему шагу – развитию глубочайшего чувства благодарности, признательности, размышлению о доброте других. Мы учимся распознавать доброту в других в рамках идеи о том, что в нашем мире все тесно взаимосвязано одно с другим. Мы видим, что именно другие существа приносят нам покой, радость и счастье. И это очень важно понимать. Если нам удается увидеть эту взаимосвязь, то мы начинаем желать счастья другим. Чем больше в нас нежности к другим – чувства, которое Матье сравнил с тем, что испытывает мать к своему ребенку, – чем больше мы заботимся о других, тем важнее для нас их страдания и радости. И тогда, если мы увидим страдания, грусть, болезни других, в нас автоматически возникнет более сильное чувство сопереживания, которое породит желание облегчить страдания других. И под действием этого желания мы начнем искать практические пути, как этого добиться.

Вот такую программу мы разработали. На протяжении нескольких лет мы проводили и продолжаем проводить исследования. Как я уже сказал, сначала мы два с половиной года работали со студентами-первокурсниками. Другое исследование, касающееся спокойствия, которым занимается сейчас доктор Резон, также проводится здесь, в университете Эмори и рассчитано на пять лет. Есть еще один проект «Школа Пайдея», который ведут мои коллеги Брук и Брэндан. В нем мы изучаем, как когнитивная тренировка сострадания влияет на здоровье и благополучие подростков, живущих в приемных семьях. Мы проводили это исследование здесь в Атланте этим летом, и мои коллеги еще расскажут о нем.

В больнице Грэди проводилось исследование «Сострадание и медитация». Больница Грэди в университете Эмори лечит пациентов с тяжелейшими заболеваниями. Там мы проводили шестинедельное исследование. Мы также провели пилотное исследование когнитивной тренировки сострадания применительно к пострадавшим в Косово, жертвам военных действий, но также и людям, которые помогают им – медсестрам, врачам и другим специалистам. Вот некоторые из областей, в которых применяется наша программа. Большое спасибо. (аплодисменты)

Ведущий: Спасибо большое, геше-ла. Похоже, вы готовы уже задать свой вопрос. Прошу вас.

Геше Лобсанг: Если позволите, у меня есть даже два вопроса. Второй я, наверное, задам сначала. Я бы хотел спросить у Его Святейшества, приемлемо ли использование термина «сострадание к себе»? Когда для обретения решимости освободиться от страданий (пусть даже и не в полной мере, но хотя бы до какой-то степени) мы опираемся на понимание того, что можно изменить причины и условия страданий, трудности, с которыми мы сталкиваемся. Можно ли это назвать состраданием к себе? Я спрашиваю об этом, потому что результаты некоторых научных исследований указывают на то, что люди, наиболее свободные от трех видов привязанности, более склонны проявлять сострадание в разных жизненных ситуациях. Они чувствуют себя более уверенно, потому что видят выход из сложившейся ситуации, видят способ решения проблемы, с которой столкнулись.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Его Святейшество спросил, есть ли определенная практика медитации, которая помогает взращивать сострадание к себе. Ведь определенная степень заботы о самом себе и так присуща человеку от природы, это естественное качество человеческого ума. И он привел в пример множество различных форм или этапов практик, в тибетской традиции: например, признание драгоценности человеческого существования, что позволяет нам увидеть ценность человеческой жизни; медитация и размышления о непостоянстве, и истинное отречение, о котором говорил геше-ла... Все это предполагает, что на самом деле вы уже заботитесь о себе...

Матье Рикар: Это всё положительные и ведущие к освобождению факторы. Но в термине«сострадание к себе» скрывается некоторая опасность для нашего общества индивидуалистов: мы можем стать слишком эгоцентричными. Это может представлять для нас опасность. В каком-то смысле, все определения, которые вы давали, очень правильные. Потому что это ведет нас к признанию того, что в глубине души никто не хочет страданий и хочет счастья. Иногда люди, которые, что называется, ненавидят себя или прошли через крайние страдания, через унижения, просто не могут представить того, что бывает счастье. Им сложно даже помыслить, что такое возможно. Но если вы достаточно открыты, чтобы заглянуть вглубь себя, то поймете, что никто не просыпается утром с мыслью: пусть я буду страдать весь день! Все люди жаждут счастья, но не выражают это открыто. Если вы осознаете это, то будете стремиться только к тому, что хорошо для вас. Вы будете ценить свою жизнь, а не стремиться положить ей конец. Вы задумаетесь над причинами страданий и способами их прекращения. И когда вы сделаете это, вам будет гораздо проще поставить себя на место другого. Вы поймете, что даже если человек запутался и совершает дурные поступки, глубоко внутри он тоже хочет освободиться от страданий. В этом смысле мы можем признать, что сострадание к себе абсолютно необходимо. Но сам термин допускает двоякое толкование.

Геше Лобсанг: Причина, по которой я спросил Его Святейшество о сострадании к себе, в том, что сострадание к другим – это желание, чтобы другие были счастливы. Сострадание становится наиболее сильным и полным, если сочетается с глубокой убежденностью в том, что страданиям других можно положить конец. То же самое можно сказать и о понимании того, что наши страдания можно прекратить и это в наших силах, из которого рождается желание преодолеть страдание. Можно ли это назвать состраданием к себе?

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: В любом случае, если человек не обладает определенным базовым чувством заботы о себе самом, ему будет трудно зародить в себе сострадание к другим, включающее и заботу об их благополучии.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: В сочинении Буддхапалиты, написанном в 3 или 4 веке, есть красивая аналогия, сравнение с цветком.
Быть может, это был жасмин. Да, должно быть, жасмин. Цветки жасмина, которые издают чудесный аромат. Буддхапалита сказал, что если бы цветки жасмина не обладали ароматом сами по себе, они были бы не в состоянии делиться этим ароматом с окружающими. То же можно сказать и о сострадании: если у вас нет базовой способности заботиться о себе самом, то вы не сможете заботиться о благополучии других.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Прошу прощения, этот пример использовался немного в другом контексте. Это сравнение с цветками жасмина, которые обладают собственным ароматом, чтобы быть способными делиться им с другими, было использовано в философском контексте, но это сравнение также может быть использовано, когда мы говорим о сострадании. Если у человека нет естественной способности заботиться о себе, о своем благополучии, у него не будет способности распространить эту заботу на других. Подобным образом, если говорить о страданиях, если вы не в состоянии распознать природу страданий в отношении собственной жизни и обрести хотя бы некоторое понимание природы страдания, вы будете не способны сопереживать страданиям других.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: По сути, с буддийской точки зрения, трудно даже теоретически представить живое создание, которое не заботилось бы о самом себе. Потому что везде, где присутствует чувство индивидуальности, в это чувство будет встроен некий механизм, который вовлекает...

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: На это чувство индивидуальности, опирается базовая способность переживать боль и счастье, боль и удовольствие, и внутри этого встроен механизм, способность заботиться о самом себе, стремиться к тому, что нам необходимо.

Ведущий: Я думаю, мы могли бы продолжить это очень важное обсуждение ближе к концу нашей встречи. Я знаю, Ваше Святейшество, Вы считаете, что это очень важно, чтобы в медицине пациентов, получающие медицинскую помощь, чувствовали сострадательное отношение к себе. Надеюсь, мы вернемся к этому сегодня. А сейчас, благодарим геше Лобсанга Тензина (аплодисменты).

А теперь позвольте представить следующего участника, который скорее всего вам тоже знаком. Профессор Чарльз Резон, мы называем его Чаком. Он профессор кафедры психиатрии и исследований поведения на факультете медицины в Эмори. Он медицинский руководитель программы «Ум и тело». Он также способствовал началу исследований созерцания. Вы много слышали о медитации сострадания, но на самом деле мы работаем с самыми разными аспектами медитации. В каком-то смысле здесь мы видим лишь кусочек общей картины исследований. Чак сыграл большую роль в создании этой группы. Мне кажется, также, что вы встретили его замечательных сыновей-близнецов в субботу возле монастыря.

Не знаю, как Чак справляется с такой насыщенной жизнью и остается прекрасным отцом. Ваше Святейшество, сегодня Чак расскажет немного об исследованиях, которые упоминались на слайде в конце презентации геше-ла. Это исследования, которые проводятся прямо сейчас, и Чак расскажет о самых последних данных, полученных в результате изучения медитации сострадания. Ваше Святейшество, я передаю слово Чаку Резону.

Чарльз Резон: Ваше Святейшество, пару лет назад, мы с Вами сидели здесь и я показывал данные, полученные в Эмори, о студентах-первокурсниках. Чем больше они практиковал медитацию сострадания, о которой рассказывал геше Лобсанг, тем ниже у них был уровень гормонов стресса и возбудителей воспалений. Мы проводили тест на стрессоустойчивость, и сделали вывод, что если вы на самом деле занимаетесь практикой, то это приносит большую пользу. Мы знаем, что гормоны стресса и возбудители воспалений причиняют немало бед здоровью в нашем мире: мы заболеваем, становимся жертвами вирусов, все это очень неприятно. Это заставило нас обратить внимание на возрастную группу, которая более всего выиграет от снижения уровня таких веществ.

Я хотел бы показать вам довольно тягостную фотографию, которую нашел в интернете. Известно, что если дети подвергаются жестокому обращению, то это во многих смыслах разрушает их последующую жизнь. И сегодня очень многие исследования показывают, что если вы сравните детей, которыми не занимались или с которыми плохо обращались, с благополучными детьми, то у детей из неблагополучных семей содержание гормонов стресса, таких как кортизол, отклоняется от нормы, оно или слишком высокое, или слишком низкое. У них возникает множество воспалений. Тут есть много и других проблем, но это базовые, биологические показатели. Такие химические вещества, возбудители воспалений и гормоны стресса, ведут к нарушению нормальной работы мозга, они могут стать причиной диабета, и даже повредить кровеносные сосуды в теле и головном мозге. Сегодня мы знаем, что если уровень этих химических веществ слишком высок, это ведет к подобным нарушениям. А с них начинаются многие другие проблемы – от депрессий и тревожности до инфарктов и диабета, различных болевых синдромов.

Совсем недавно я видел результаты исследований, которые были опубликованы несколько недель назад, что люди, которыми в детстве не занимались или с которыми плохо обращались, при прочих равных условиях умирают на 7-15 лет раньше тех, кто вырос в нормальных условиях. Это очень серьезные данные. Можно предположить, что если в начале жизни человек подвергался опасности, то и в дальнейшей жизни он будет постоянно смотреть на мир, как на источник опасности. И он заплатит за это очень дорого.

Я хочу поделиться с вами результатами исследования, которое не имеет отношения к детям, подвергавшимся насилию. Идею нам предложила ваша сестра. Когда я встретился с госпожой Пемой много лет назад в Тибетской детской деревне, она была обеспокоена тем, что дети пришедшие из Тибета, были несчастнее и тревожнее, чем другие. Мы решили провести исследование и опросили около 500 детей. На графике результаты детей, которые родились в Тибете, отмечены синими значками, а детей, которые родились в Индии – красными. Мы видим, что дети из Тибета с одной стороны больше подвержены депрессии, а с другой – беспокойству. Большая часть синих значков смещена вправо и вверх. А результаты большинства детей, которые родились и выросли в относительно мирной и безопасной обстановке в Индии, расположены гораздо ниже и левее. По всему миру мы наблюдаем почти прямую зависимость – если дети попадают в сложную, угрожающую ситуацию, то впоследствии они больше подвержены депрессии и тревожности, инфаркту, раковым заболеваниям и деменции. Это огромная проблема. Если мы хотим изучать эту тему в Соединенных Штатах, то самое правильно будет начать с приемных детей. Вот этих детей забрали у их родителей, почти всегда, потому что с ними жестоко обращались или ими не занимались. Это одна проблема. Их забрали оттуда, где с ними очень плохо обращались.

Во время Второй мировой войны непроизвольно был поставлен довольно жестокий эксперимент. Когда начались бомбардировки Лондона и других частей Европы, детей забирали от матерей, чтобы увезти из Лондона и отправить в места, подобные вот этим. Много лет спустя, на самом деле буквально пару лет назад, было проведено исследование. В нем участвовали люди, которые детьми вместе с родителями пережили бомбардировки в Лондоне, и те которых увезли в безопасные места, но без матерей. Выяснилось, что те, кого разлучили с матерями, хотя они и были в безопасности, всю жизнь страдали от депрессии, нервных расстройств, болезней. Оказалось, что было лучше прятаться от бомб рядом с матерью. Это показывает, что приемные дети переживают двойной удар – даже если родители их обижали, но разлука с матерью и отцом разбивает сердце ребенка. Очень часто они отчаянно стремятся вернуться домой, к своей семье.

Над этим исследованием работали многие люди. И я хочу особо отметить человека, который, к сожалению, в последнюю минуту не смог приехать. Это Би Джей Уокер, уполномоченная по социальным вопросам штата Джорджия. Послушав лекцию, которую читали геше и я, она решила, что тренировка в сострадании может быть полезна приемным детям. И она сделала все возможное, чтобы в конце концов добиться своего. А вот он сегодня здесь. Это Ламар, которому она поручила всю практическую часть работы. Он был как главнокомандующий, у него под началом было около сотни человек. Без Ламара это было бы невозможно.

Здесь, в Эмори, доктор Линда Крэйгхед и ее студентка Шита Редди проделали неимоверную работу по оценке результатов. Я не смогу сегодня упомянуть всех, кто принимал участие в проекте, но это исследование стало результатом их неустанного труда.

Позвольте немного рассказать о том, как мы работали. Мы отобрали 72 приемных подростка в возрасте от 13 до 17 лет. Мы провели предварительное обследование. Им раздали анкеты и попросили ответить, испытывают ли они депрессию, тревогу, верят ли они, что их ждет хорошее будущее, и на множество других вопросов. Мы также взяли у них на анализ слюну, чтобы измерить уровень гормонов стресса и возбудителей воспалений. Затем мы провели жеребьевку. Половина детей должна была заниматься по программе тренировки сострадания, а другие ждали. В отличие от более сложных исследований, которые проводит Ричард, и в которых вторая контрольная группа тоже чем-то занята, у нас они просто ждали шесть недель. Через шесть недель тренировки или ожидания мы снова провели обследование. После этого те, кто сначала ждали тоже прошли тренировку, а другие ничего не делали. И мы снова их обследовали. Но сегодня я просто покажу вам результаты первой стадии.

У нас было два вопроса, две основные гипотезы. Первая, что подростки, случайным образом отобранные для тренировки в сострадании, в результате будут в меньшей степени испытывать тревожность, депрессию и оптимистичнее смотреть на будущее. Основываясь на данных, полученных в Эмори, мы ожидали, что чем больше они будут практиковаться в сострадании, тем лучше они будут себя чувствовать. Однако в науке не всегда получаешь ожидаемый результат (смех). Мы не увидели никакой разницы между группами! Случайный отбор и посещение занятий ничего не изменили. Если же посмотреть на их собственные отзывы, то можно предположить, что по мере того, как продвигались их занятия, особенно в заключительные недели, они чувствовали себя чуть менее тревожно, чуть более оптимистично.

Помните, мы также брали анализы слюны. И вот что интересно… Кстати, у студентов в Эмори мы наблюдали тот же результат. Мы предполагали, что у группы, прошедшей тренинг развития сострадания будет ниже уровень воспалений, гормонов, и чем больше они практикуют, тем сильнее будет этот эффект. Но опять, если посмотреть на две группы, то между ними нет статистической разницы. Снова, просто случайная выборка ничего не меняет. Но вот зависимость уровня воспалений и гормонов стресса от времени практики. Корреляция, конечно, не идеальная, но в целом в группе, которая прошла тренировку, чем больше они практикуются, тем меньше уровень воспалений, чем больше они практикуются, тем меньше у них уровень гормонов стресса. Это весьма обнадеживающе. Это в точности то, что мы наблюдали у студентов в Эмори. Между группами не было разницы. Но если они занимались практикой, то наступали улучшения в тех же показателях. Это позволяет предположить, что объективные физические показатели изменяются быстрее, чем собственные ощущения. Это заставило нас задуматься над тем, а можно ли объективно оценивать поведение, вместо того, чтобы основываться на том, что человек рассказывает о своих ощущениях. Можно ли получить объективную информацию о состоянии человека?

И здесь мы сотрудничали с группой из Аризоны, и в частности с доктором Матиусом Мэлом, он сегодня здесь, в зале. Он изобрел гениальный приборчик, который я принес, чтобы вам показать, а наша аудитория видит его на экране. Этот приборчик вы носите с собой. В него встроен микрофон. Большую часть времени он выключен. Но он включается случайным образом на одну минуту примерно каждые 10 минут. То есть девять минут из десяти он не работает, но затем он включается на одну минуту. Люди есть люди, они думают: «Все равно он не включен» и занимаются своими делами. А вы с помощью прибора наблюдаете за людьми в самых разных жизненных ситуациях: когда они в туалете, или ругаются и так далее. Вы видите, как люди ведут себя в обыденной жизни. Когда я прочитал о работе Матиуса, то сразу подумал, что это потрясающая возможность для исследования медитации. Если попросить людей носить прибор до тренировки и после, то вы увидите, действительно ли с помощью медитации меняется поведение людей.

Здесь у нас не очень много данных, только данные по первым двадцати пяти участникам. Я покажу вам, это очень интересно. Вот это данные из исследования спокойствия, о котором говорил геше-ла. Здесь представлена контрольная группа, группа памятования и группа медитации сострадания. Мы обнаружили, что по сравнению с контрольной группой и группой, которая занималась просто развитием памятования, люди из группы сострадания проводили меньше времени в одиночестве по сравнению с тем, что они сами о себе рассказывали до начала исследования. Они стали проводить больше времени с другими; вместо того, чтобы вести пустые разговоры, например о спорте, незначительных вещах, они начали открыто говорить о своих чувствах. У них также произошли серьезные изменения в том, сколько времени они смеялись. Они стали меньше вздыхать и больше смеяться. И что интересно, если посмотреть, как часто они выражали другим свое сопереживание, то этот показатель повысился. А в других группах, вы видите, некоторые из этих показателей понизились. Я думаю, это потому, что изначально эти люди были слишком закрытыми. А потом они стали все больше и больше раскрываться. Вот здесь вы видите огромную разницу. Это совсем небольшая выборка, но можно предположить, что тренировка в сострадании оказывает уникальное влияние на реальное поведение людей. Это очень интересно и нам кажется, что это очень важно.

Это то, что мы постарались сделать. Мы, конечно, хотели бы останавливать развитие проблем на самом раннем этапе. Это наш долг как общества. Конечно, это сложно. В настоящее время мы пытаемся ввести тренировку сострадания с раннего возраста, и таким образом снизить влияние пережитых несчастий, чтобы со временем у людей возникало меньше проблем.

Как говорил геше-ла, в этой работе принимает участие много людей. Я прошу прощения, если забыл кого-то назвать. Так что в Эмори сейчас ведется огромная работа, я этому очень рад и надеюсь, что результатом наших усилий станет программа обучения молодых людей, особенно из группы риска, новому взгляду на мир, что поможет им прожить более счастливую жизнь.

Далай-лама: Это чудесно.

Чарльз Резон: Спасибо! (аплодисменты)

Ведущий: Ваше Святейшество, есть ли у вас какие-то вопросы или комментарии на эту тему? Я услышал, что вы сказали «чудесно»...

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Это ясно показывает, что тренировка приносит пользу...

Далай-лама: И это подтверждается научными данными, очень хорошо…

Чарльз Резон: Похоже, что реакция тела, физическая реакция тела появляется раньше, чем человек осознает это. Мы это наблюдали в двух исследованиях, что очень любопытно и показывает, насколько важно проводить объективные измерения, как в других экспериментах – измерять у участников показатели работы сердца и мозга. Поскольку есть вероятность, что в теле и мозге происходят некоторые изменения, которые ум осознает лишь некоторое время спустя. Никто это пока серьезно не изучал. Мне было бы интересно узнать, что говорит по этому поводу буддизм?

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: В физиологии буддизма ваджраяны мы говорим об очень тесной связи между движениями праны, или ваю, – этот термин буквально можно перевести как «энергия ветра» – и различными уровнями сознания. Любые изменения, происходящие в тонком сознании, будут также проявляться и на физическом уровне. Возможно, что иногда изменения, происходящие на глубоком, тонком уровне, человек осознает лишь через какое-то время. Такое возможно.

Далай-лама: Ветер ‒ это некий вид тонкой энергии... (говорит по-тибетски)

Переводчик: В этой модели ум рассматривается как некий когнитивный ментальный аспект процесса, а движение, способность создавать проекции, взаимодействовать с объектом или переживанием считается функцией ваю, или ветра, или тонкой энергии.

Далай-лама: Говоря в общем, по сравнению с умом такая энергия ‒ более плотная, она связана с пятью внутренними элементами. Эти пять внутренних элементов также обладают грубым и тонким уровнями. Вот эта энергия связана с более тонким уровнем пяти элементов. Тонкий уровень пяти элементов в свою очередь связан с более грубым уровнем пяти элементов в теле.

Переводчик: Так мы объясняем связь ума с телом.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Быть может, здесь дело в том, что в некоторых процессах, когда начинаются изменения на тонком уровне, человек может быть не в состоянии их распознать, почувствовать их.

Далай-лама: (говорит по-тибетски)

Переводчик: Но конечно точно я не знаю. Это лишь одно из возможных объяснений этих процессов.

Ведущий: Это еще одна тема, которую можно было бы обсуждать очень долго, но боюсь нам нужно двигаться дальше, что мы и сделаем с радостью. Большое спасибо, Чак (аплодисменты).

Я сказал «с радостью», потому что сейчас мы услышим о том, как именно те практики, о которых говорил Чак, воплощаются в жизнь. Брендан Озава-де-Сильва непосредственно участвует в создании программы обучения этой практике приемных детей, школьников, студентов и так далее. Брендан кандидат наук, он закончил Оксфорд в 2003 году, если я не ошибаюсь, и судя по всему ему нравится учиться, потому что сейчас он работает уже над второй диссертацией в университете Эмори. Вообще-то, он мой ученик, но я не часто его вижу, потому что был очень занят подготовкой вашего визита. Сегодня Брендан расскажет нам об этой программе обучения детей когнитивной тренировке сострадания. Прошу, Брендан.

Брендан Озава-де-Сильва: Спасибо, Джон. Ваше Святейшество, позвольте мне прежде всего еще раз сказать, что для нас ваше присутствие здесь – огромная честь. Это источник вдохновения для администрации, преподавателей, студентов и лично для меня во многих смыслах. То, о чем я собираюсь сегодня рассказать, стало непосредственным результатом тех идей об образовании, которыми вы, Ваше Святейшество, поделились с нами. Сегодня утром Дэн Гоулман говорил об этом во время обсуждения разрушительных эмоций, а я лично познакомился с вашими идеями, делая расшифровку вашего выступления перед руководством университета Эмори пару лет назад, геше Лобсанг-ла тоже был на этой встрече. Вы тогда говорили об научном изучении и понимании природы разрушительных и созидательных эмоций. И о том, что на основе полученных знаний необходимо разрабатывать методы обучения общества в целом и детей в школах. И тогда, быть может через сто лет, мы увидим результаты наших усилий. Когда дети, прошедшие такое обучение и подготовку, вырастут, они смогут построить более милосердный и спокойный мир. Меня так вдохновила эта масштабная перспектива, о которой вы говорили, что я решил снова вернуться в университет и заняться той работой, которую я делаю сейчас. Большое вам спасибо!

Геше Лобсанг уже говорил о нашей программе, Чак рассказал о некоторых результатах. А я поговорю о том, как теперь, когда у нас есть некоторые результаты и понимание положительных и отрицательных сторон определенных эмоций, перевести это знание в практическую плоскость. Буквально сегодня утром, когда я сидел здесь, в зале, мне пришло на ум, что описание нашей модели очень напоминает буддийский подход, в котором выделяют основу, путь и плод. Нам необходимо сбалансированное образование. Ваше Святейшество, Вы часто говорите, что во многом восхищаетесь современным образованием, и это одна из причин, почему вы продвигаете идею сотрудничества с современной наукой, которая здесь, в Эмори, вылилась в программу «Эмори-Тибет». Вы также говорите о том, что современному образованию недостает некоторых элементов. Мы хорошо оснащены для понимания окружающего нас внешнего, материального мира, но недостаточно оснащены для понимания себя самих, своего ума, эмоций, для обретения чувства ответственности и внутренней уверенности – все это приходит с развитием сострадания.

Мы направляем свои усилия на работу с детьми, чтобы создать более сбалансированную систему образования. Чак только что говорил о нашей работе с приемными детьми. Мы начали с пилотного проекта, в котором участвовали шесть девочек из приемной семьи здесь, в Атланте, в возрасте от 13 до 16 лет. Мы хотели посмотреть, можно ли использовать программу, разработанную геше Лобсангом, для работы с более младшим поколением. Наше исследование было рассчитано на восемь недель, мы посещали семью один раз в неделю. Мы опирались на программу геше Лобсанга, лишь немного сместив акценты. С этими конкретными детьми мы говорили о развитии внутренней силы, способности строить долгосрочные взаимоотношения, справляться со своими эмоциями. Это не совсем то, чему мы учили студентов в Эмори. Студенты начальных курсов университета хотят добиться хороших результатов в учебе, им приходится иметь дело с большой учебной нагрузкой, поэтому они особенно оценили практику развития памятования, поскольку она помогала им справляться со стрессом во время учебы, развивать умственные способности, более продуктивно учиться. В то же время для девочек из приемной семьи школьная успеваемость не была основной проблемой, их не слишком интересовала та часть программы, которая касается памятования и тому подобных вещей. На самом деле я и моя коллега Брук Додсон-Лавелл, которая помогала мне в этой работе, даже немного опешили, столкнувшись с таким отсутствием интереса. Но когда мы дошли до той части, которая имеет дело с отношениями, вот тут они действительно включились в практику и проявили большое усердие. В итоге, к концу программы, две девочки так увлеклись этой практикой, что одна из них стала медитировать почти по часу ежедневно. В какой-то момент ей пришлось выступить свидетелем в суде, куда ее вызвали, поскольку возникли какие-то юридические вопросы в отношении ее приемной матери, у которой они живет. Выступая перед судьей и государственными чиновниками она рассказала о том, как сильно ее изменила эта практика. Раньше ей казалось, что она должна подавлять свои эмоции, закрываться от других, не делиться с ними своими переживаниями, защищать себя. Но благодаря занятиям медитацией она поняла, что для того, чтобы вести по-настоящему счастливую жизнь, ей нужно развивать внутреннюю силу, тогда она сможет относиться к другим с состраданием, любовью, прощением. Это так вдохновило судью, что он сказал, что программу хорошо было бы внедрять как можно шире. Так что нам повезло – мы заручились поддержкой штата и теперь сможем работать дальше. Если бы не эта девочка, которая так усердно практиковалась, у нас бы вряд ли что-то получилось. Мы все ей очень признательны.

Читать дальше (скачать текст расшифровки полностью): compassion-meditation-session-2.pdf [237,28 Kb] (cкачиваний: 31)